maxim_arnold | Entries tagged with альтернативные истории

Если бы мне по роду деятельности приходилось бы писать фантастические повести, то прежде чем выкинуть очередной блокнот, я бы написал рассказ о том как человечество открыло-таки ещё одну планету, пригодную для жизни. Время в пути до неё было сравнимо с продолжительностью человеческой жизни, поэтому для начала туда отправились блестяще образованные астронавты с семьями, подготовленные к выживанию и решению разнообразных задач как технических, так и естественно-научных. После долгих лет ожидания, Земля наконец получила сообщение от первых поселенцев. Оказалось, что условия жизни на новой планете более чем благоприятные. Воздух - кристально чист, моря изумительно красивы, почва плодоносна, ну и вообще - настоящий рай. Всемирный совет космонавтики и освоения космоса тут же собрался и после долгих заседаний и обсуждений было всё-таки решено, что раз человечеству так повезло, то национальные интересы необходимо оставить в стороне и основать на новой планете совершенно новое, свободное общество, не отягощенное всем нашим историческим багажом и устаревшей этикой. Правда эта идея не всем показалась такой уж прекрасной. В основном её поддержали люди настолько прогрессивные, которые считались основной частью общества немного чудаковатыми. Некоторые даже подсмеивались над ними: "а сами-то вы согласились бы жить по таким новым правилам? Сами придумали, вот сами и летите так жить." Так что вторая партия поселенцев в основном набралась из таких вот, очень прогрессивно настроеных людей. Всяких выпускников престижных частных университетов и прочее. Потом была отправлена третья партия. И снова - только очень либерально настроенных граждан. С течением времени обнаружилось, что хоть новая планета и красивая, но никаких специально особых благ жизнь на ней не сулит, полезных ископаемых там приблизительно столько же, сколько и на земле, добывать их там столь же нелегко, поднимать с нуля промышленность дорого, а иметь дело со всеми этими хипстерами, которые там уже за прошедшие десятилетия расплодились, нормальному человеку не очень-то и хотелось. Вобщем, в течение следующего века улетали на новую планету только те, кто действительно рвался к новому мироустройству и готов был ради этой цели пожертвовать собственным благосостоянием. Потом вдруг кому-то из землян пришло в голову, что раз уж появился такой заказник для всякой либеральной шушеры, так почему бы это не использовать. И земляне начали сами себя чистить: не нравится что-то на Земле? Слишком умный? Так никто тебя здесь не держит. Чемодан - космодром - новая планета. Там-то уж тебя заждались... Будешь потом назад проситься, но уж поздно. Ещё через сотню лет оставшиеся на Земле забыли как запускать ракеты, а может и разломали космодром, который ассоциировался с чем-то неправильным, враждебным. И на протяжении пары-другой тысяч лет контактов с новой планетой никто больше не поддерживал. И вот, потомки первых поселенцев, наслушавшись легенд об оставленном доме, решили навестить родную планету. Интересно, какое впечатление произведет этот визит на землян...

Как же замечательно, что всё уже давно за нас придумано.

Если бы у меня была окладистая борода и добрый взгляд из-под густых косматых бровей, я бы прошелся без обуви по нашим окрестностям и попросил бы домашних нарисовать эскизы к такому мультфильму:

Худощавый, но жилистый паренёк вот уже долгое время продирается через непроходимые заросли. Он залезает на отвесные скалы и спускается в грохочущие ущелья. Сражается с непогодой и насекомыми. Продвигается к своей цели, не взирая ни на какие трудности и опасности, стоящие у него на пути. Вот, преодолев очередной перевал, он наконец видит вдалеке прекрасную долину - цель своего путешествия, заповедное место, в котором он так хотел побывать. Спустившись в долину, он обнаруживает, что до неё курсирует автобус от ближайшего аэропорта, который где-то раз в пятнадцать минут привозит человек двадцать туристов. Таких карикатурных туристов - с брюшком, в Гавайских рубашках навыпуск, больших, защитного цвета панамах и с фотоаппаратом, уютно покоящемся на брюшке. Сильно далеко от автобуса эти туристы отойти не могут, поэтому они вяло перемещаются между скамейками, обильно расставленными в долине. Наш герой, в разодранной одежде, измученный и усталый, кажется чем-то чужеродным в этой радостно копошащейся массе. Обессиленный и подавленный, садится он на одну из скамеек и опустошенно смотрит по сторонам. Рядом с ним, на эту же скамейку тут же пристраивается один из туристов. Скамейка маловата для него, да и он сел не посередине, поэтому скамейка немного наклоняется и наш герой съезжает по наклонной доске и утыкается в рыхлый бок туриста. Турист дружески похлопывает его по плечу и говорит: "Чо, приятель, красиво тут, а?"

Все не могу припомнить где же это уже придумано.

Если бы мне пришло в голову писать воспоминания и они были бы столь же насыщенными, сколь и правдивыми, я начал бы с описания нашего падения на самое дно социальной среды.

Я бы начал с описания квартиры в доме по соседству с бывшим королевским дворцом в столице бывшей империи. Квартира, которую мы снимали, находилась в доме, выходящем на дворцовую площадь, а тяжелая кованая дверь отпиралась большим латунным ключем, не помещавшимся в карман.

Затем я бы рассказал как мы снимали каморки уже в отдаленных, но все еще довольно благополучных районах другого столичного города. Зачастую эти комнатки плохо отапливались, а удобства и готовка были сопряжены с некоторыми сложностями.

После этого я бы вспомнил, как мы перебрались в домик на отшибе второсортного городка. Чтобы добраться оттуда до цивилизации приходилось долго брести вдоль пустынной дороги, проходящей мимо кладбища и ночлежек.

Наконец, последним, на данный момент, пристанищем для нас стала половина хибары в деревне, затерявшейся посреди бескрайних полей. С ужасом и содроганием смотрели бы мы в будущее, ожидая закономерного, но вместе с тем столь непредсказуемого, следующего шага.

Каждый вечер на набережных Сены собираются люди. Они приходят сюда потанцевать. Каждый вечер на набережную Сены приходят люди, заводят негромкую музыку и танцуют. Здесь собирается много людей и все они разные. Но двигаются они одинаково. Молодой человек, наверное, служащий какой-то конторы, пришел сюда сразу после работы и его белая рубашка мелькает на фоне темной воды. Студентка - пришла сюда с друзьями и немного стесняется. Слегка стареющий человек пришел сюда наверное потому, что дома его ничего не ждет, а здесь он может побыть немного в обществе пышногрудых красоток. Забавная пожилая леди - немного ломается и думает, что прекрасно танцует. А эта девушка пришла сюда впервые и ждет, пока кто-нибудь пригласит ее потанцевать. И вот высокий юноша уже закружил ее в танце. На маленьком пятачке причала, освещенные фонарями, проплывающих мимо корабликов, танцуют люди. Сегодня с ними танцует и моя сестра.

Эта женщина приходила сюда каждый вечер. Ее было легко узнать и невозможно с кем-либо спутать. Всегда одно и то же строгое черное платье, черные лакированные туфли, неимоверный шарф. Ярко накрашенное лицо, подведенные брови и совершенно лысая голова. Как невиданная птица проходила она среди танцующих пар, разговаривала со знакомыми, танцевала с пригласившими ее. Она приходила сюда каждый вечер и как-будто жила здесь. А сегодня она не пришла. Наверное, ей просто надоело танцевать.

Если бы я умел вырезать по камню и даже мрамор не крошился бы под моим инструментом, я бы непременно попытался выгравировать на дубовых пластинах жизнеописание рыцаря, который в ожидании благосклонности высокопоставленной дамы, изучал боевые искусства.

Тренируясь с утра и до ночи он оттачивал свое мастерство, а перед его взглядом проплывали восхитительные картины, на которых он, благодаря своим умениям, защищал свою возлюбленную от разнообразных несчастий. Прошло много долгих лет тренировок, и теперь любой предмет в руках рыцаря мог в мнгновение ока превратиться в смертоносное оружие. Во время одного из состязаний, он одержал победу при помощи цветка и заслужил благосклонность дамы.

И тогда он оторвал себе руки, поскольку начал бояться своих способностей.

Как же замечательно, что все уже очень давно придумано.

Если бы я умел сочинять симфонии и струнные партии удачно переплетались бы в них с духовыми, я бы обязательно попробовал написать музыкальное сопровождение к такому, например, фантастическому фильму:

В век развивающихся нанотехнологий, человечество создаст микроскопических роботов, или каких-нибудь других химических соединений для проведения, к примеру, безболезненных операций, в том числе и контртеррористических. На каждом таком микророботе, как и на приснопямятной блохе, будет даже стоять штамп компании, его произведшей, артикул, инвентарный номер... Ну и, конечно, жизнь сразу наладится, все станут умирать молодыми и здоровыми, и человечество, достигнув, наконец, своего апогея, медленно, но неуклонно сойдет на нет. И останутся только вот эти микроскопические создания с инвентарными номерами на боках, способные работать и сражаться с биоорганизмами еще многие миллионы лет. Как же одиноко будет им ползать по опустевшей планете...

Как же замечательно, что и без нас уже все давно придумано.

Если бы я умел создавать картины, и пейзажи удавались бы мне так же хорошо, как портреты, я бы попробовал написать фантастический роман такого, приблизительно, содержания:

В недалеком будущем на космической базе идет инструктаж команды астронавтов. Им сообщают, что, согласно уточненным наблюдениям, к земле приближается приличных размеров метеорит и остановить, или как-то раздробить его нет никакой надежды. Другими словами, человечеству грозит неминуемая и мнгновенная гибель. Правительства всех стран, посовещавшись, решили отправить на околоземную орбиту пару экипажей, чтобы они переждали на орбите этот катаклизм, а затем, возвратившись на обезлюдевшую планету, возродили бы ее генофон. Для этой цели, на каждом корабле имеется лаборатория для ЭКО и несколько миллиардов образцов замороженной человеческой спермы. Задание это, естественно, очень ответственное и их всех очень долго отбирали и инструктировали. Вот только пока не придумали как назвать космический корабль и его резервную копию. Дело-то ответственное... Хорошо бы без сбоев...

Как же замечательно, что и без нас уже все давно придумано.

Если бы я умел снимать фильмы, драмы и комедии, и пейзажные зарисовки тоже удавались бы мне, я бы обязательно попробовал снять короткометражный фильм о двух художниках, никогда на знавших друг друга.

Они семь лет приходили в один и тот же сквер, садились на противополжные скамейки и рисовали. Один из них всю жизнь пытался написать один и тот же пейзаж. Он делал эскизы день за днем, постоянно оттачивая технику и стиль, пытаясь вникнуть в каждую деталь картины. Он был уверен в том, что, вложив всего себя в один холст, он обретет в этом холсте себя самого. Как знать, может быть ему даже удастся переселиться в свой пейзаж. И когда, через много лет, его картина будет висеть в какой-нибудь галерее, и внимательный посетитель задержится около нее чуть дольше обычного, он будет поражен внезапно открывшимся чудом, и увидит автора, давно умершего, но все еще живущего в своем творении.

Другой же за эти годы нарисовал сотни картин. Иногда он писал картину за час, иногда на зарисовку уходили недели. Он делал наброски проходивших мимо людей, увиденных позавчера снов, пытался зарисовать лай собаки и запах распускающейся сирени. Он мечтал, что когда-нибудь какой-нибудь коллекционер соберет вместе все его холсты. И тогда все полотна оживут, начнут беседовать друг с другом и откроют, собравшему их, всю полноту внутреннего мира их создателя.
Я бы снимал только лица и руки этих художников.

Как же замечательно, что и без нас уже все давно придумано.

Если бы я умел писать романы, и пейзажные зарисовки удавались бы мне так же хорошо, как жизнеописания, то я обязательно попробовал бы сочинить повесть о человеке, который перед смертью написал своей жене несколько писем. Он разложил бы эти письма в конверты и попросил бы одного из своих немногочисленных друзей посылать эти письма по одному в месяц. И жена получала бы их по одному и каждый раз ждала нового письма. Она удивлялась бы осведомленности мужа, просила бы у него советов и получала бы их в следующем письме.

А потом бы непременно оказалось, что раскладывая письма в конверты, этот человек все перепутал и письма приходили в обратном порядке.

Как же замечательно, что и без нас уже все давно придумано.